|
 Знаменитая гонка в Монте-Карло 1984 года... Все, что было до этого с Сенной — детство и юность, гонки на картах и в британских формулах — все это лишь пролог. По-настоящему повесть о знаменитом гонщике начинается в Монако. Он, накануне сезона приглашенный в несколько сильных команд и принявший решение ездить за скромный Toleman, пока ничем выдающимся себя не проявил. Словно ждал этого Гран При.
На узких улочках Монте- Карло в тот день словно сошлось все то, что потом всю жизнь определяло судьбу Сенны—гонщика. Его машина, как не раз потом бывало, хуже других. Идет ливень, и он — помеха для всех, кроме Айртона. Судьи, которые потом не раз будут к гонщику строги... В Монако они тогда прекратили гонку, не дав Айртону догнать лидера. А лидером был Ален Прост, с
которым Сенне предстояло еще испытать и радость настоящей дружбы, и конфликты, раздуваемые падкой на сенсации прессой до масштабов войны. Айртон встал на вторую ступень пьедестала. Которая уже тогда казалась ему слишком низкой.
Победа пришла к нему годом позже, когда Сенна пересел в Lotus. Переход в эту команду тоже был, наверное, не лучшим решением. И дело не в том, что черные болиды были тогда уже медленнее лидеров. Бразилец мог побеждать и на плохой машине. Дело в том, что английская команда, гонщики которой не раз становились чемпионами мира, имела мрачную славу. За каждый успех судьба словно требовала кровавую жертву. Многие победы были подцвечены траурной рамкой. Чего стоит хотя бы успех Йохена Ринд- та, единственного, кто стал чемпионом мира посмертно. Или победа Марио Андретти, которую тот завоевал в день гибели своего друга и партнера Ронни Петерсона. Конечно, к моменту прихода Айртона Lotus был далек от чемпионских титулов. Но рок, нависший над командой, требовал своего и по меньшим поводам. Победивший в нескольких Гран При Элио де Анжелис, тогдашний партнер Сенны и кумир молодого Жана Алези, разобьется в 1986. До роковой Имолы-94 он был последней жертвой Формулы-1. А после него в составе команды Lotus побеждал только Айртон...
Но бразильский гонщик тогда еще, наверное, не верил слухам. Он верил в свои силы. И побеждал.
Потом будет McLaren, три чемпионских звания и признание болельщиков всего мира. Но даже на пьедестале лицо бразильца чаще всего оставалось серьезным. А когда он все-таки улыбался, глаза не смеялись вместе с ним. Глаза его знали все заранее. С приближением роковой даты Сенна, наверное, многое чувствовал — люди, которые близко к опасности; обладают, как правило, даром предвидения. Но ничто не могло его заставить отказаться по доброй воле от очередного старта. И мрачные предчувствия, терзавшие
бразильца перед Имолой, оправдались. В этой гонке он проехал свои последние круги.
эпилог
После аварии Айртона отложенная еще раз гонка была продолжена. Что делать, если крестные отцы нынешней Формулы заставляют ее жить по канонам цирка! Это
под разноцветным куполом шапито сорвавшегося с высоты эквилибриста сменяют веселые клоуны и забавные зверюшки. Да, юные зрители должны поскорее забыть об окропившей манеж крови — ведь они пришли сюда радоваться, а не постигать суровую истину о бренности человека.
Но болельщики Формулы — как правило, уже не дети. И забыть разбившегося гон-
щика никогда не смогут. Как констатировали реанимировавшие Сенну медики, надежды с самого начала не было никакой. Так кому нужна была эта гонка? Сейчас, наверное, многие из тех, кто
гэижды давал старт Гран При ан-Марино, хотели бы вернуться в первый майский день и изменить в нем многое...
Увы, история пишется единожды. И третий старт состоялся, так же как и первые два. Со спортивной точки зрения гонка представляла, наверное, определенный интерес. Если забыть о том, что ей предшествовало. Только вот забыть-то об этом не получится.
Карусель гонки крутилась своим чередом, и лишь один Бергер, выскочив на лидерское место, как будто опомнился: а по какому праву я СЕГОДНЯ впереди всех? И, зарулив в боксы, вскоре бросился туда, где чувствовал свое присутствие более важным. Туда, где врачи обреченно боролись за жизнь бразильского волшебника.
Остальные посчитали более важным бороться за места на подиуме, Вряд ли кто-то станет осуждать их за это — они профессионалы и продолжали делать свою трудную и опасную работу. Природа не терпит пустоты — у состоявшейся гонки должен быть победитель. И призеры. А по регламенту нынешнего сезона они должны выйти на подиум и получить награды. Только вот вести себя там можно по-разному. Ничего об этом в правилах нет.
Что останется в истории от этой Имолы, кроме трагедий? Лишь дотошные любители подробностей запомнят Хилла и Френтцена, которые мужественно пробивались с последних мест и финишировали соответственно шестым и седьмым. Запомнят успех Ларини, к которому тест- пилот Ferrari, вышедший на старт из-за незалеченной травмы Жана Алези, шел в своей жизни так долго. Пер
вые в сезоне очки Хаккинена. Еще один успех Катаямы. Запомнят и улыбку победителя при награждении. Потом, на пресс-конференции, он скажет, что победа не принесла ему никакого удовлетворения. Но вряд ли сейчас он очень уж жалеет о проявленных не к месту эмоциях. Сейчас для Шумахера важнее всего стать чемпионом. Да он, наверное, им и станет — вряд ли теперь кто- либо в состоянии ему помешать. Хилл, Бергер, Алези? Ясно, что шансы немца предпочтительнее. Пока для него важнее всего стать первым. Но когда-нибудь ему станет очень тяжело от невозможности что-то изменить в этом майском дне. Пусть даже ценой всех своих побед.
Да, никакие «если бы» не существуют. Нить времени одна, и на ней уже завязан этот страшный узел. И все-таки еще долго мы будем привыкать к его смерти. Еще долго, глядя на лидеров очередной гонки, будем, забывшись, спрашивать себя: а где же ОН? Для современников такие люди еще долго остаются живыми.
Сенна был глубоко религиозным человеком. Он верил в Бога. Он, конечно же, не верил в фантастические гипотезы о параллельных мирах. А мне хочется верить. Ведь может быть, в одном из этих миров все случилось по- другому. И на старте гонки в Монако первой будет стоять машина гонщика в желтом шлеме. И пилот ее еще раз посмотрит вокруг своими печальными глазами.
А нам досталось вновь и вновь грустить над трагическим финалом повести о гениальном гонщике. Если все не случайно, то мы должны понять, почему все кончилось именно так. Но пока понять невозможно. Слишком мало прошло времени. Бог, Вселенная, Судьба — как зовут автора невеселой повести? И что он хотел нам объяснить?
| 
