|
Об Айртоне трудно написать статью. Легче, наверное, книгу. Почему? Да просто у Сенны в жизни и в судьбе не было ничего неважного. Каждый сезон (успешный или нет — безразлично) открывал в нем что-то новое, и о каждом хочется рассказать. Любая фраза в одном из сотен интервью — штрих, без которого портрет гонщика будет неполным. Возникает впечатление, будто бы вся жизнь Сенны вышла из-под пера писателя, который написал повесть о великом гонщике. А потом взял да и вычеркнул все лишнее, необязательные подробности. Да вдобавок еще и разбросал по тексту мистические символы и знаки, заметные внимательному читателю.
Такая судьба — признак избранности, и не в нашем банальном смысле, когда у человека от природы больше ума или способностей. Хотя, конечно, утрата от этого не становится легче...
Так все-таки — есть судьба или нет? Дилемма, которую каждый для себя решает сам. Отрицать предопределенность легче — тогда незачем задавать себе вопрос «почему? », на который все равно не найдешь ответа. И гибель Айртона тогда станет еще одной трагической случайностью'.
Но тогда каждый человек
—всего лишь броуновская частица, которую хаотически толкают разные силы. А собственная воля — отнюдь не главная составляющая. Да, наверное, так большинство людей и существует. Мы с вами. Но есть избранные, которые живут по другим законам. Их движение по жизни подчинено легко заметной драматургии. А может, разница между ними и нами
—в том, что сценарий их жизни писали гении, а нашу судьбу сочиняли ремесленники, кроящие из стандартных жизненных ситуаций
банальные сюжеты, в которых действуют серые, безликие персонажи...
Не сочтите за кощунство, но смерть Сенны выглядит последней страницей гениальной повести. Герой исполнил замысел автора. Автор поставил точку. А нам остается раз за разом перечитывать эту страницу, пытаясь проникнуть в замысел творца и разгадать придуманные им символы.
Разве случайно, что на одной и той же гонке, после стольких лет без трагедий, разбились двое — Сенна и Ратценбергер? Трудно, пожалуй, найти пилотов, чье положение в Формуле было бы столь полярно. Один — трехкратный чемпион мира, бесспорный фаворит сезона, перешедший в непобедимый доселе Williams. Другой — попал в дебютировавший Simtek на несколько гонок лишь потому, что у штатного гонщика оказалась слабоватой спонсорская поддержка. Невольно вспоминаются строки Окуджавы — «Мы все — войны шальные дети, и генерал, и рядовой...»
Формула — не война, но боль и смерть присутствуют в ней всегда. Даже в те годы, когда ее посчитали вполне безопасным видом спорта. Но нет, беда может коснуться любого. Случайно ли в этой же гонке при аварии на старте пострадали зрители, из-за отлетевшего колеса Minardi в боксах серьезно травмированы несколько механиков?
Не кажется случайностью и то, что Айртон погиб накануне так любимого им Гран При Монако. И то, что ушел он лидером той гонки. И то, что при повторном старте будущий победитель встал на незавоеванную поул-пози- цию. Последнюю, принадлежавшую бразильскому волшебнику.
Может быть, частью гениального замысла является и то, что Сенна в этом сезоне так и не взял ни одного очка. Это было бы неправильно, если бы с каким-то результатом он до конца года присутствовал в турнирной таблице, опускаясь все ниже и ниже. При жизни он признавал только место среди лидеров.
| 
