ЗА СОМИНКОЙ
КАЗНЬ ГЕНЕРАЛА
РАССТРЕЛЯННЫХ ВОЗИЛИ НА ГОРБАТКУ
О ЗАБОРАХ И ДОМАХ
Вчера к нам в редакцию доставили письмо, в котором излагаются воспоминания Евгения Николаевича Е., пенсионера из Твери. Он родился в 1933 году, в 1941 году ему было восемь лет. В детстве он жил с матерью за Волгой не то в районе улицы Нахимсоновской (с 1953 года — улица Нахимова), не то Украинского переулка. Его память сохранила воспоминания о 1941 годе.
ЗА СОМИНКОЙ
«За Соминкой, левее деревни Киселево, было большое поле, традиционно отво-димое под капусту. Это была территория наших войск, с окопами, блиндажами. С наблюдательного пункта на колокольне Благовещенского собора (ныне несу-ществующего) немцы прекрасно все просматривали и, вероятно, нещадно об-стреливали. Трупов на поле боя осталось очень много. Была морозная зима. Окопы с трупами были прикопаны кое-как. Торчали руки и ноги, черепа (голо-вы)», — вспоминает Евгений Николаевич.
Мальчишки ходили туда за порохом, добывали его из патронов и снарядов. По-рох был мелкой стружкой, ленточками. Подожжешь кучку, взлетает фейервер-ком. Оставалось даже оружие. К матери Евгения не раз приходил участковый и стращал: будет плохо, если узнает, что в доме есть порох или оружие. Все сров-няли и засыпали лишь к осени 1942 года.
Храм Благовещения наши саперы взрывали уже позднее.
НА ПЛОЩАДИ РЕВОЛЮЦИИ
На площади Революции было много немецких могил. По правую сторону от Путевого дворца шли два ряда деревянных крестов.
«Это было вскоре после освобождения Калинина, наверное, в январе 1942 года, — вспоминает Евгений Николаевич. — По Волынской улице их возили (возчики жилкомунхоза) на дровнях, по одному, голыми. Лежали на животе и сверху чуть прикрытые, огромные. Мы, мальчишки, бегали за подводами и норовили палка-ми ударить их. Возницы отгоняли нас, грозя кнутом. Всех их свозили на Волын-ское кладбище. Накануне там проводились взрывные работы, чтобы вырыть траншею, общую могилу. Стояло оцепление. Нас близко не подпускали. Взры-вали мерзлую землю. Взрыв был гулкий, земля чуть подпрыгнула и осела. Всего произвели несколько взрывов».
По словам Евгения Николаевича, это было на пустыре между улицей Зинаиды Коноплянниковой и Волынской улицей, причем ближе к Волынской — напротив храма и чуть ближе к кладбищу. Частная застройка появилась на этих местах в 1950-х годах, а тогда был пустырь. Волынская улица и город кончались местом, где сейчас находится городское Спецавтохозяйство – САХ. Туда раньше ходили за черникой.
Как закапывали немцев, Евгений не видел. Вокруг этой траншеи на месте захо-ронения оставался фосфор бурого коричневого цвета, кусочки величиной с но-готь.
Существует предположение, что с помощью фосфора уничтожали трупы, так как фос-фор разъедает и разлагает органические ткани. СМИ сообщали, что американцы при-меняли фосфорные бомбы в Ираке с 2006 года. Ранее то же самое сообщалось о войне во Вьетнаме (1950 — 1960). Признаками поражения фосфорной бомбой являлись глу-бокие и обширные разъеденные участки тела на убитых и раненых.
Вероятно, для полного уничтожения трупов все мертвецы были без одежды.
«Мы собирали фосфор, — продолжает Евгений Николаевич. — Мазнешь по ли-цу — светится. Потрешь кусочки друг о друга — загорается. Наш учитель в школе (вероятно, на улице Мусоргского) очень ругался. Он знал, какую опас-ность представлял собой фосфор и запрещал носить с собой. Один пацан из Ки-селева притащил фосфор в школу и со страха спрятал в сапог или в валенок. Обувь задымилась».
Евгений Николаевич уверен, что на площади Революции хоронили немецких офицеров.
Известно, что это кладбище оккупанты называли кладбищем Героев. Если это было христианское кладбище, то здесь, видимо, должен стоять крест.
КАЗНЬ ГЕНЕРАЛА
Автор воспоминаний бегал смотреть казнь фашистского начальника на пло-щади Революции, но опоздал. Евгений Николаевич убежден, что это был гене-рал: «Он уже висел. Виселица была разборная, на полуторке с открытыми бор-тами. Спустили его. Врач, наверное из госбезопасности (белый халат натянут на телогрейку), ощупал его. Потом тело завернули, разобрали виселицу, все погру-зили и уехали на двух машинах, как и приехали: на полуторке с разобранной ви-селицей и машине с фургоном… После войны у нас по Заволжью ходили пленные немцы. Видимо, жили довольно свободно. Но были, наверное, голод-ные. Нанимались за кормежку что-нибудь сделать: колоть дрова, копать огород и тому подобное».
РАССТРЕЛЯННЫХ ВОЗИЛИ НА ГОРБАТКУ
Во второй половине 50-х Евгений Николаевич работал слесарем, вулканизато-ром в гараже МВД и познакомился с шофером, которого вроде бы звали Нико-лай. Тот в свою очередь вспоминал, что в гараже вместе с автотранспортом МВД стояли машины КГБ — полуторки, ЗИС-5 и другие.
В начале 50-х, по воспоминаниям Евгения Николаевича, областное управление КГБ размещалось в главном корпусе медицинского института, а управление УВД отдельно от него.
Так этот Николай, уже достигший предпенсионного возраста, рассказывал о сво-ей работе в системе госбезопасности. Гаражи находились за Управлением КГБ, позади основного корпуса. В конце 40-х — начале 50-х годов случалось, он по-лучал приказ заправить машину на ночь. Ночью вызывали. Иногда часов в пять, иногда раньше. машина стояла уже загруженной, кузов затянут брезентом. В кабине милиционер. Ехали до Горбатки.
О том, что было далее, Евгений Николаевич повествовал в разное время по-разному. Но помнит из слов Николая, что далеко от Горбатого моста грузовик не отъезжал. Съезжали к березняку вниз направо от дороги, там уже встречала ко-манда грузчиков, которые перегружали трупы в заготовленные траншеи. Но в другой раз Евгений Николаевич рассказывал, что разгружали за Горбатым мостом.
О ЗАБОРАХ И ДОМАХ
Если расстрелы сотен польских военнопленных производились в подвале УНКВД, то почему никто не помнит о колоннах автомобилей, перевозящих по-ляков от железной дороги, а затем доставляющих их трупы в Медное?
Как известно, на месте будущего нового корпуса мединститута находились га-ражи. Ворота открывались со стороны Метростроевского переулка, переимено-ванного в 1966 году в улицу Ивана Седых. Территория гаражей была огорожена обычным деревянным забором.
Со слов Евгения Николаевича, во второй половине 50-х, примерно в 1957 году, за забором вечно слышался лай собак. Их было много. Все на привязи, несторо-жевые. Эти собаки, как утверждала молва, предназначались для опытов в медин-ституте.
Напротив были двухэтажные каменные дома. За этими домами внутри квартала находилась столовая, она оставалась там до 80-х годов. Заметной охраны гара-жей не было. Не то что со второго этажа, с дороги можно было что-нибудь рас-смотреть за забором. Но особо смотреть было не на что.
Евгений Николаевич не исключал, что раньше все было иначе. Что касается об-стоятельств расстрела польских офицеров, то он предполагает, что машины за-гружались с заднего входа, т.е. с территории гаража. С соседних домов в свет-лую ночь это вполне можно было разглядеть.
<br>Игорь МИЛОВАНОВ
Другие статьи по теме:
Ремонт дороги Лукьяновка - Очуры с ограничением движения начнется в августе в Хакасии
Рановато трамваям на свалку истории
Ремонт дороги Абакан-Красноярск будет завершен к концу сентября
Перевозчики сориентировались быстро…
Мать сбитого сыном главы ГИБДД обратилась к Путину
В Москве нарушителей правил парковки позорят огромными стикерами
Сдавать на права в автошколах разрешили в России
|
